Копьём сражённый, насквозь пронзённый, я падал... Передо мною, придавленный
конём, лежал мальчишка, тихо плакал. И стон его надломленный звучал
так слабо, как ощутимы стуки сердца чужого человека. Израненный, войною
опалённый, обожжённою рукою коснулся я лица ребёнка. Но я бессилен перед
смертию чужою, как перед своею. Он, тяжело вздохнув, вдруг содрогнулся
телом всем и вскрикнул, как испуганная птица. И птичьи лапы же вцепились
крепко в мою подпаленную руку. Его ладонь так холодна, а пальцы так
остры, как лезвие металла! Как лезвие косы!..
Но хватка вдруг ослабилась. Смотрел он в небо напряжённо стеклянными
глазами. Он бездыханен. Я же, как и он назад мгновенье, ступаю медленно
к заветной цели – к бездыханности.